Тут на днях одна комсомольская ячейка разбирала бытовое дело насчёт одного комсомольца.
       Этот паренёк показал себя с невыгодной стороны. Он гулял с тремя девицами и всем жениться наобещал. А сам он был давно женатый, и даже у него в колыбельке малютка копошился.
       Про малютку и про жену он ничего не сказал вверенным ему девицам, а наплёл им разных небылиц про свою одинокую, холостую жизнь.
       Одной наплёл, что он — секретарь полпреда. И повезёт её в Ригу. Где и купит несколько пар чулок. К другой втёрся в доверие и тоже чего-то такое набрехал несуразное. Одним словом, «молодец» и донжуан.
       А донжуан, по буржуазной литературе,— это такой определённый сукин сын, который согласен сразу за всеми дамами ухаживать.
       Вот наш комсомолец, проживающий на Песочной улице, расставил свои паутины во всех углах и не горюет. Посещает кино. Ходит на свидания. Врёт. Конфеты трескает. И думает, что оно так и будет до старости лет.
       Только стали доходить до комсомольской ячейки слухи: мол, поведение этого комсомольца довольно недостойное, поскольку он вводит в обман несколько пар женщин.
       Вот вызывают этого комсомольца в ячейку и говорят ему разные слова:
       — Объяснитесь, что вы за человек, и почему за вами какая-то дрянь наблюдается?
       Комсомолец говорит:
       — Очень,— говорит,— странно. Это,— говорит,— есть всецело личное моё дело, и мне,— говорит,— просто удивительно слушать — чего вы ко мне прилипаете. За мной,— говорит,— никаких преступных делов нету. Я форменно удивлён вашим заявлениям.
       И, значит, в полном негодовании уходит.
       Только вскоре узнаётся, что с этим комсомольцем произошла совершенно уже некрасивая история.
       Одна женщина ударяет его по лицу, или, правильней сказать, по морде, делает ему истерику в общественном месте и вообще устраивает скандал.
       Тогда ячейка решает энергичней взяться за это дело. И назначает товарищеский суд и разбирательство.
       Вызывают на суд этого комсомольца, но он упирается.
       — Мне же,— говорит,— морду набили, меня же и судить будут. Очень,— говорит,— удивительно — какие хорошие юристы нашлись.
       И в назначенный день заместо явки он присылает заявление.
       В заявлении говорится:
       «Товарищи, считаю, что вы поступаете в высшей степени некорректно, вмешиваясь в мои интимные дела. По этой причине не считаю более возможным оставаться в узких рамках ВЛКСМ. Мои политические убеждения остаются со мной независимо от членского билета».
       Ну, конечно, зачитывается эта бумага на собрании. Происходят улыбки и смех. Некоторые ребята удивляются нахальству и глупости.
       И, одним словом, решают не задерживать этого человека в «узких рамках» ВЛКСМ.
       Вот теперь-то, небось, и наделает делов этот нахальный беспартийный молодой человек.
       А зря его, товарищи, отпустили. Надо было его сначала нажучить хорошенько.
      

© М. Зощенко, 1927 г.