Телефон
      Я, граждане, надо сказать, недавно телефон себе поставил. Потому по нынешним торопливым временам без телефона как без рук.
      Мало ли - поговорить по телефону или, например, позвонить куда-нибудь.
      Оно, конечно, звонить некуда - это действительно верно. Но, с другой стороны, рассуждая материально, сейчас не девятнадцатый год. Это понимать надо. Это в девятнадцатом году не то что без телефона обходились не жравши сидели, и то ничего.
      А, скажем, теперь - за пять целковых аппараты тебе вешают. Господи твоя воля!
      Хочешь - говори по нем, не хочешь - как хочешь. Никто на тебя за это не в обиде. Только плати денежки.
      Оно, конечно, соседи с непривычки обижались.
      - Может, - говорят, - оно и ночью звонить будет, так уж это вы - ах оставьте.
      Но только оно не то что ночью, а и днем, знаете, не звонит. Оно, конечно, всем окружающим я дал номера с просьбой позвонить. Но, между прочим, все оказались беспартийные товарищи и к телефону мало прикасаются.
      Однако все-таки за аппарат денежки не дарма плочены. Пришлось-таки недавно позвонить по очень важному и слишком серьезному делу.
      Воскресенье было.
      И сижу я, знаете, у стены. Смотрю, как это оно оригинально висит. Вдруг как оно зазвонит. То но звонило, по звонило, а тут как прорвет. Я, действительно, даже испугался.
      "Господи, - думаю, - звону-то сколько за те же деньги".
      Снимаю осторожно трубку за свои любезные.
      - Алло, - говорю, - откуда это мне звонят?
      - Это, - говорят, - звонят вам по телефону.
      - А что, - говорю, - такое стряслось и кто, извиняюсь, будет у аппарата?
      - Это, - отвечают, - у аппарата будет одно знакомое вам лицо. Приходите, говорят, по срочному делу в пивную на угол Посадской.
      "Видали, - думаю, - какие удобства! А не будь аппарата - что бы это лицо делало? Пришлось бы этому лицу на трамвае трястись".
      - Алло, - говорю, - а что это за такое лицо и какое дело?
      Однако в аппарате молчат и на это не отвечают.
      "В пивной, - думаю, - конечно, выяснится".
      Поскорее сию минуту одеваюсь. Бегу вниз.
      Прибегаю в пивную.
      Народу, даром что днем, много. И все незнакомые.
      - Граждане, - говорю, - кто мне сейчас звонил и по какому, будьте любезны, делу?
      - Однако посетители молчат и не отвечают.
      "Ах, какая, - думаю, - досада. То звонили, звонили, а то нет никого".
      Сажусь к столику. Прошу подать пару.
      "Посижу, - думаю, - может, и придет кто-нибудь. Странные, думаю, какие шутки".
      Выпиваю пару, закусываю и иду домой.
      Иду домой.
      А дома то есть полный кавардак. Обокраден. Нету синего костюма и двух простынь.
      Подхожу к аппарату. Звоню срочно.
      - Алло, - говорю, - барышня, дайте в ударном порядке уголовный розыск. Обокраден, говорю, вчистую. Барышня говорит:
      - Будьте любезны - занято.
      Звоню попозже. Барышня говорит:
      - Кнопка не работает, будьте любезны.
      Одеваюсь. Бегу, конечно, вниз. И на трамвае в уголовный розыск.
      Подаю заявление.
      Там говорят:
      - Расследуем.
      Я говорю:
      - Расследуйте и позвоните.
      Они говорят:
      - Нам, говорят, звонить как раз некогда. Мы, говорят, и без звонков расследуем, уважаемый товарищ.
      Чем все это кончится - не знаю. Больше никто мне не звонил. А аппарат висит. einer5.1 .html" .html"

© М. Зощенко, 1926 г.