Говорят, верблюд месяц может ничего не жрать. Вот это дивное животное! Он, говорят, пососет какую-нибудь травку, понюхает камушек, и с него хватит, сыт по горло. Вот это благородное животное!
А теперь, скажем, человек. Человеку ежедневно чего-нибудь пожрать нужно. Он какой-нибудь там травинкой не прельстится и камней нюхать не станет. Ему вынь да положь чего-нибудь этакое острое. Суп и на второе рыбу де-валяй. Вот что он любит.
И мало того что человек ежедневно пищу жрет, а еще и костюмы носит, и пьет, и в баню ходит.
Ox, эти же люди чистое разорение для государства! Вот тут и проводи режим экономии. Вот тут и сокращай разбухшие штаты. Для примеру, человека ради экономии сократишь, а он и после сокращения все свое - жрет, а еще и костюмы носит. То есть откуда он так ухитряется - удивляться приходится. Чистое разорение.
Вот с нашего двора Палька Ершов под режим экономии попал. Сократили парня.
Ну, думаем, пропал Палька Ершов. Чего он теперь делать будет, раз режим экономии?
Только видим - нет, не пропал.
Вышел во двор сразу после сокращения, гуляет, плюется через зубы.
- Это, говорит, я знал. Я, говорит, ребятишки, завсе1да под лозунги попадаю. Седьмой раз меня сокращают. Как какой лозунг объявят - режим или борьба за качество, - так мне всегда крышка. Я к этому привыкши.
- Ну, говорим, привычка привычкой, а хлебать-то чего теперь будешь?
- Да уж, говорит, жрать придется. Не верблюд.
Ну, думаем, пропал. На словах только хорохорится, а сам подохнет.
Только проходит месяц и два. Нет, не дохнет. Курит, плюется через зубы и костюмы носит.
Ну, думаем, или он, собака, ежедневно госбанки грабит, или деньги сам печатает.
- Палька, говорим, откройся, ослобони свою совесть. Чем ты, говорим, бродяга, кормишься? А он говорит:
- Да знаете, ребятишки, я на другую службу поступил. Трудновато, думаем, с такими отчаянными людьми режим экономии проводить. Их сокращают, а они все свое - пьют, жрут и
костюмы носят.
С верблюдами малость было бы полегче.
© М. Зощенко, 1926 г.